TITLES:
 Покой
На берегу
Храм
Моя старая...
Временность
Старая коробка
Петер Хандке...
Поэт
Писательский вечер
Лодки
Картина
Меланхолия
Несовершенные стихи
Напрасно
Разбуди меня...
Голос
|
- ПОКОЙ
Это - чашечка кофе и пачка сигарет на столике в кафе
Это - прогулка вдоль реки в воскресный день
Это - неожиданный перевод на жиральный счет
Это - возвращение из эмиграции
Это - перелистывание альбома с ее фотографиями
Это - июньская поляна, желтая от одуванчиков
Это - бассейн, ранним ясным утром
Это - отъезд загостившихся знакомых
Это - когда снег валит крупными хлопьями
Это - секунда перед тем, как чихнуть
Это - возвращение домой после визита к неизлечимому больному
Это - гомон ссорящихся птиц за монастырской стеной
Это - голос матери за завтраком
Это - вздох облегчения после написанного стихотворения
- НА БЕРЕГУ
Три челна
Накренившись на бок
Плывут по морю
С острова к старой пристани
Они везут камни для нового храма
В котором не будет ни окон, но дверей
На горе, под которой раскинулась страна или город
Их ждут утомленные молодые мужчины
В обществе представительниц древнейшей профессии
В руках у них кубки с вином
Потом суровые погонщики поведут их в парах на работу
В ожидании восхода солнца
Пока море жадно откусывало от каравая неба
Они пили прекрасное античное вино, терпкое как стих
Как трудно быть камнем, как легко быть поэтом
Подумал один из них
Слепой человек на берегу моря, одинок и
- ХРАМ
В доме горит старая пелопоннесская свеча
Молодой месяц скривил губы в ухмылке
Какие-то люди наверху стали строить храм
Вся жизнь ее прошла в одиночестве
Пока он странствовал по лабиринту легенды
Один, каким бывает только человек
С годами она становилась все привлекательнее
Что-то высокое было в ее безграничном одиночестве
Украшавшем его многолетнее отсутствие
Месяц выходил раньше только чтоб видет ее лицо
Ее глаза, в которых вечный вопрос: что с тобой
Беспощадная конкуренция между богами (в то время)
Сделала неизбежным появление демократии
И все равно
Она молчала как молчат рыбы, думая о своих проблемах
Лишь равномерный плеск весел в тихой средиземноморской ночи
Мог нарушить тот волшебный мир
И пока храм заполнял пустырь
Один, каким бывает только человек
В ее дом входили на цыпочках как в монастырь
- МОЯ СТАРАЯ МАТЬ ВСЕ ЧАЩЕ ГОТОВА ЗАПЛАКАТЬ
Рядом с моим старым домом растет церковь
Я туда почти не захожу
Чтобы из веры не делать ритуал
Бог формалистов, кажется, не одобрял
Увидев меня, наш священник всегда удивлен и рад
Его жене тоже интересно, кто я такой
"Не ждали", - говорит, рукой приглашая, войти
Я для нее скорей сосед, чем клиент
"Веру иногда скрыть трудно", - говорю отшучиваясь
Она копается во мне взглядом, как скушный поэт
Любовь не терпит дефиниций, - говорит
"Простите, но мне не понятно ваше желание измениться
За здравие поставьте там, где ставят за умерших
Бог вас простит".
Дети растут возле родителей, как грибы после дождя
С ветром в мою комнату ворвалась капелька тебя
Моя старая мать все чаще готова заплакать
Рядом с моим домом растет церковь
Белая, как космический корабль
- ВРЕМЕННОСТЬ
Один человек еще вчера был здесь
Сутулясь, ходил по переулку с палочкой
Иногда был задумчив, французскую беретку носил
Чаще улыбался, иногда грустил
Никто почти не замечал его скромное присутствие
Временность лежит в основе мироздания
Глухой удар комка земли по крышке деревянного ящика
Три конвенционально сформулированные вежливые телеграммы
Рукопожатие в момент такой неестественной серьезности
И это все
Напрасно колокол звонит к заутренне
Напрасно где-то пахнут свежие арбузы
Напрасно Франция иногда вспоминает о старой дружбе
В глубинах все становится законом
Он еще, может быть, появится однажды
В той своей беретке, с палочкой, отбрасывая тень
Благообразен, тих как месяц, провожая в нашем переулке летний день
- СТАРАЯ КОРОБКА
Что наша жизнь?
Имя чье-то
Две-три даты
Да гора брошенных окурков
Пожелтевшая коробка от изношенных ботинок
Доверху полна
Патетических писем на цветной бумаге
Но только одно из них ты носишь в своем сердце
Коробка превратилась в мусорный ящик, в склад
Того, что от души осталось
Пожалуй, когда нибудь это будет выгодно продано
На аукционе дорогих безделушек
О, Боже мой, кого я только не любил
И рассказать готов об этом ты своим биографам
В присутствии своей жены, такой педантной и самоуверенной
Она и после твоей смерти
Иметь права все будет на тебя
На твое имя, на твои стихи, на твои книги
И даже на тот "черный ящик"
Который после твоей смерти, как после авиакатастрофы
Рассакажет обо всем
И о твоем высоком полете
И о твоем последнем падении
- ПЕТЕР ХАНДКЕ СКОРО ПРИЕДЕТ В БЕЛГРАД
Петер Хандке скоро приедет в Белград
Все зашевелились, процесс пошел
Обывательским духом несет за километр
Интеллектуалы, каждый в своем кругу
Наспеш проглатывают его книги
Не дай Бог, не успеть к четвергу
Домохозяйки любуются его фотографией с газетной полосы
Разглядывают очки в дорогой оправе и холеные усы
Какой красавец, - все вздыхала учительница сербского
Из школы Вука Караджича, -
Как это раньше ничего о нем я не слыхала
Петер Хандке: справедливость - Сербии
Наконец-то она восторжествовала
Выйдем же все на улицы
С детьми и женами, флагами и бранспойтами
Чтоб в столь радостных день во всю прыть
Нечистую совесть свою отмыть
- ПОЭТ
Наш лучший поэт - осведомитель
Когда он трезв
То без стесненья
О каждом говорит, что думает
Само уж это родит сомненья
Так возвеличен он хвалой
За новые свои стихи
Что вырос как антенна
Для передачи тайной информации
Известно всем, что у поэтов - ни гроша
А что ни день - он в кабаке
Еще повсюду разъезжает за свой счет
И где на это деньги он берет
Оперативник в штатском, псевдодиссидент
Он думает, нам не изветно
Кому он служит
Небрежно судит обо всем
На нас взирая свысока
Как будто мы не знаем, кто он
И с кем встречался
Что у него сказать тогда нашлось
Когда то самое "оно" ... случилось
- ПИСАТЕЛЬСКИЙ ВЕЧЕР
На вечере известного писателя
Три его хороших друга
Говорят о нем, как о покойнике
Золотые слова птицами слетают с губ
Над головой свивают ореол
В публике сидят
Жена и близкая родня
И та, любовь, к которой была несбывшейся
Трое коллег по Союзу
И два постоянных посетителя
Маленький зал культурного учреждения
Заполняет плеск аплодисментов
Как в таким случаях и полагается
Затем наступает оглушительная тишина
Кто-то начинает клевать носом, кто-то просто спать
Зато писатель может видеть и то,
Что от других за полем зрения скрыто
И убаюканный мелодией неуловимых чувств
Он, знаменитость, баловень судьбы
В мечтанья детства погружается неловко, боязливо
Словно актер, входя в образ, написанный лживо
- ЛОДКИ
Бог, он ведь странник
Надежда часто побеждает покой
Мир существует только на бумаге
Абрикосовый цветок и каштановый цвет
Запах липы и свежезаваренного кофе
Словом, жизнь, превращенная в фразы
Запоминаются только приятные сны
Как улитка запоминает дорожные знаки
Тот единственный вечер у холодной реки
В которой звезды отражаются как старые актрисы
Осень вошла в природу
Лодки покачиваются на приколе
Но весны по-прежнему ждут люди
Слова - это наспех одетые мысли
Произнося их
Чувствуешь ли мое сердце в своей груди
- КАРТИНА
Соне Маловразич
Голубая картина
Как морская вода
Если на нее смотреть с неба
Змеиным холодом веет от галереи
Точно также, как от хорошей поэзии
Или - от глыбы льда
Взглядом охотника, напавшего на след
Будоражищим и смелым
Смотрю сквозь ту картину, как сквозь толщу неба
Или сквозь прицел
И вижу ее, ту самую женщину
А делать бы этого не смел
Пальцы, как пальцы - ни тонки, ни длинны
В комнате нет рояля
Кажется, с тех пальцев струится покой
И краски с немых фресок разливаются
По стенам наших старых монастырей
Я слышу дрожь ее ресниц в ночи глухой
И век, которые неслышно
полы занавеса
Опускаются на глаза
- МЕЛАНХОЛИЯ
Неужели патетика - это все, что остается человеку
После бессонной ночи
После реки, по которой как барки плывут облака
После надежды, сжеванной как трава
В пасти носорога
Лучше не надо задаватьсебе вопросов
Порой мне кажется, что я, как лунатик
Парю между небом и твоею многоэтажкою
А ведь она рухнет, как только я проснусь
На той высоте, где только оргия ветров
Твое равномерное дыхание
И боль в висках
У тебя на подушке уместилась вся влесенная
Дунай, ровный, как чистый лист бумаги
А я
У твоих запотевших окон
Чирикаю вместе с воробьями
- НЕСОВЕРШЕННЫЕ СТИХИ
Нине Живанчевич
В каком-то чужом городе, на переполненном вокзале
Я обронил листок бумаги со стихами о тебе
Несовершенными как девочка-подросток
Днями пропадающая во дворе
И они заблудились в уставшем от свободы мире
Боюсь, что слов у меня осталось мало
Для того, чтоб перо не стало острием кинжала
Как горький пьяница не спотыкалось бы о чистые листы
И чтоб ни одна перевернутая вверх тормашками запятая
Не плакала
Потому что мало кто ушел так незаметно, как сделала это ты
Без патетики, без прощальных писем и мокрых платков
Без всеми забытых, о любви бестолковых слов
Ты ушла верная себе как гремучая змея - своей музыке
Даже ползая, ты делаешь это, как будто летишь
Где-то в чужом городе, в каком-то аэропорту
Листок бумаги из моих старых брюк выпал на ходу
Какой-нибудь мальчик, наперекор родителям
Поднимет его и самолетик свернет
А я и не замечу, что мне чего-то недостает
И буду еще долго влюбляться без счета
Думая, что в жизни изменилось что-то
А я остался таким же...
Зверем, верящим в свою доброту
Зафиксированную черным ящиком-биографом
Как старая красотка верит в свою вечную красоту
Запечатленную услужливым фотографом
В какой-то гостинице города чужого
Как вой шакала в пыстынной тишине
Тебя разбудит голос портье ночного
Мои слова ты наяву услышишь как во сне
И будто мы с тобой условились однажды
Тот самый самолетик
В твое окно влетит, бумажный
- НАПРАСНО
Как много наших сил истрачено напрасно
Долгие прогулки вдоль моря, взгляд в никуда
Ветер соленый в ноздрях, белые слоны в облаках
И бесконечные разговоры о старых городах
В которых я никогда не был
И, кажется, не буду
Потому что все, что мне нужно, я нахожу в книгах
Умерших, как правило, авторов
Бродский, остановка в пустыне
Чашечка двойного кофе, чай с печеньем
Как все просто
Странная ночь, не горят звезды
Бледное утро, прозрачное как из бумаги
Улицы еще мокрые от ночной поливки
Ступеньки одзванивают набатом тяжелых шагов
В том ритме, который так нравится смерти
Ты думала, что я напишу тебе стихи
Брала меня с собой в Афины, в Персию, в Китай
Туда, где понять меня смог бы каждый
Писала нежные, бестолковые письма о любви
Придумывала какие-то нелепые прозвища
Мало тебе было моего имени что-ли
Обняв во сне одной рукой подушку
Другою гнев богов ты навлекала, чуть дыша
Просыпаясь от каждого под кроватью шороха
Будто я могу превратиться еще и в мыша
Ты думала, что я напишу тебе стихи
Как много наших сил истрачено напрасно
Взгляд, обнажающий сердце, но скрывающий мысли
По узкому лбу побежали морщинки
Волосы зачесаны аккуратно до неузнаваемости
Как на старых фотографиях
Улыбка стала кривиться с годами
И мне показалось, что ты вот-вот заплачешь
Ноги перекрестила справа налево
Руками стараешься прикрыть колено
Как вечность тянется неинтересный разговор
Ровный как занавеска
Утомительный как собственный свадебный обед
Разве сейчас это важно
Любишь меня еще ты или теперь уже нет
Мой дальний трудный путь
В кофейной гуще увидишь ясно
Как много наших сил истрачено напрасно
Ты думала, что я напишу тебе стихи
- РАЗБУДИ МЕНЯ,
ЕСЛИ ПОЧУВСТВУЕШЬ,
ЧТО Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МЕРТВ
Если в моем стихе тебы послышится музыка
Это не значит, что я музыкален
Это твои ногти нежно прикасаются к моим нервам
Как пальцы гитариста
А мое сердце барабанным боем стучит в ритме твоих шагов и слов
В конце стихотворения
Веки тихо смыкаются как медные тарелки в финале баллады
А пальцы продолжают наигрывать грустную мелодию
Разбуди меня, когда почувствуешь, что я действительно мертв
Когда мои слова повиснут как ноты-самоубийцы на скрипичном ключе
Когда стихи перестанут напоминать тебе обо мне
Когда вечер наступит вовремя, а утро неожиданно опоздает
Когда святые выстроятся в ряд как на парад
- ГОЛОС
Ты будто и не была моей
Заводишь разговор, и голос твой обычен, без претензий
А голос - это все: спасти и наказать он может
По голосу дано увидеть лучше, чем глазами или сердцем
Когда скрепуч и тяжек он, замедлен или вял
Составом железнодорожным выходит из туннеля
Ты от меня устала
Когда ж виляет он и в воздухе висит
Как акробат, что ходит по канату
Рожденье нового в тебе я замечаю
Ловлю твою попытку скрыть это от меня
Где молнии не опаляют землю
Куда не проникает глаз, ни мысль, ни луч
Дрожащий твой доходит голос
Пискляв, высок, сердит и тонок если
Звучит как пекинеза тявканье
Когда пред ним я вырастаю на дорожке
Молчу и жду, когда гроза пройдет
Не так уж это страшно
Как землетрясение на островах Японии по Рухтеру семь баллов
Как дергает монтера ток
Нет, все нормально
Таким бывает день забавный только
Когда же голос мягкий твой
Плывет как тучка над рекой без ветра в тихий день
Не слышно, высоко
Подушку мне напоминает из той гостиницы отменной
Где были мы с тобой одну всего лишь ночь
Ладонь, с которой пот стекает на имя твое
Как слово "мама" на устах моих
И "я люблю тебя" и "не забудь меня"
То было раньше
Тогда твой голос бился об язык с налету
Как вулканическая лава при встрече с горными домами
Он проникал мне в уши вором
Дары в дом приносящим
Тогда любовь была
А сейчас
Ты будто не была моей
Слышу голос твой, четкий, ровный и холодный
Красноречивее он взгляда и лица
Измыт дождями стольких лет и зим
Без красок, несмотря на прошлое
Твой голос как солдат голодный, строгий
Неизвестный
Убивает, не снося вины
- Перевод: Наташа Попович и Ида Лагутин
All rights reservedŽ. Used by permission of the author
CopyrightŠ1999. by Radoman Kanjevac | |